Бабай всея Руси, или Операция «Осень Патриарха» - Ростислав Мурзагулов

Эта новость нас сильно опечалила, и мы стали думать, что бы такого противопоставить Наружкину в его вполне здравых рассуждениях, что Желтый будет ему по гроб жизни обязан, сделай кремлевский деятель ставку на него.

Были мысли, конечно, перед самым визитом Желтого вылить какую-нибудь новую порцию компромата на оппонента. Но Наружкин – тертый калач, и прекрасно понял бы, что случайно такие выхлопы перед такими смотринами не происходят, и не придал бы «черносливу»[44] особого значения. К тому же, полагаю, Наружкин ни секунды не сомневался в достоверности многих сведений о фигуранте. И как настоящий разведчик, полагал, что если на контрагента есть что-то, то вербовать его несоизмеримо легче и соскочить у такового шансов почти нет.

А вот чего кадровый разведчик никогда бы не простил – так это пустой болтовни о секретных переговорах – продолжали креативить мы. А мы знали Желтокнязева как существо, в высшей степени амбициозное. Мы знали ровно на все сто процентов наперед, что буквально в первые секунды после выхода из кабинета Наружкина – особенно если там пройдет хоть мало-мальски приятная для него беседа – знать об этом будет каждая секретарша тришурупского Белого дома. Ну а значит, и мы сразу же все будем знать.

Решение родилось само собой. Нужно просто будет каким-то образом продемонстрировать бигбоссу, насколько болтлив наш Роман.

Встреча состоялась. Судя по всему, Наружкин действительно не более чем присматривался к Желтому. Ничего ему не обещал, ничего не советовал. Разговор шел весьма пустой – о посевной, о жилищном строительстве, о темпах роста рождаемости и о прочей чепухе, мало интересующей настоящих бигбоссов, но всегда составляющей львиную долю их бесед почему-то.

Выйдя от кремлеобитателя, Желтый светился как масленичный блин. Мысленно он уже занял вожделенное старое кресло Бабая и уже даже думал, какой сделает ремонт в его морально устаревшем кабинете…

В этом месте придется признаться в большой подлости, которую мы ему организовали.

В Бабаестане и раньше было, и сейчас есть несколько государственных газет. Их особенно никто не читает, но Бабай считал важным атрибутом государственной власти, когда есть при нем несколько своих газет «Правда», сообщающих об успехах партии и правительства.

Большую часть первой полосы таких газет обычно составляли официальные сообщения. Это как «от советского информбюро: враг будет разбит, победа будет за нами».

Приходили эти сообщения с одного и того же электронного адреса типа [email protected] Для солидности приходили релизы с красивой шапкой правительства региона, внизу стояли исходные данные, фамилия автора, его телефон на случай уточнения чего-то.

Мы избрали жертву. Ей суждено было стать главреду газеты с нехитрым названием «Бабаестан». Этот достойный мужчина по имени Мустаким Ралифов был выходцем из одного дальнего горного аула. Мы как-то сразу догадались, что вряд ли он обратит внимание на такую мелочь, что письмо пришло с доменного адреса [email protected] Подумаешь, одна маленькая лишняя «и с точкой» перед «с как доллар», как у нас в крае говорят.

Домен Babaiestan.rf был специально у нас зарегистрирован на черный день. Тут таковой, очевидно, настал. Правительственная «шапка», разумеется, у нас тоже была.

Наутро в официальном органе возглавляемого Желтым правительства вышла новость на первой, естественно, полосе, гласившая:

В столице состоялась встреча Р. С. Желтокнязева с С. Е. Наружкиным

обсужден широкий круг вопросов взаимодействия по ряду политических и кадровых аспектов

Ну и дальше, разумеется, много слов о том, что «Наружкин выразил уверенность… выступил в поддержку инициатив Желтого…» и куча всего другого, что действительно мог бы надиктовать Желтокнязев, будучи уверенным в поддержке Наружкина.

Свежеотпечатанную газету мы стащили еще со станка в типографии – на случай, если кто-то хватится и начнет уничтожать повсюду тираж (мы бы так и сделали). Еще пахнущий типографской краской экземпляр доставили до стола Наружкина этим же утром (не спрашивайте, пожалуйста – как, все равно не скажем!).

Наружкин, глядя на это произведение эпистолярного жанра, проронил только одно слово:

– Идиот.

Перспектива избраться губернатором от партии генералов на этом у Желтого закрылась, так толком и не замаячив.

А мы с тех пор, иногда встречая этого дядьку – Мустакима Ралифова на тришурупском колхозном рынке в очереди за кумысом, всегда прямо душим его в объятиях, радуемся, как лучшему другу. Теперь он будет понимать, почему…

«Снащала дурака этого уберите!»

Дмитрий Зайцев, госсекретарь и правая рука Михал Иваныча, старых губернаторов не любил. Сам он был молод, и ему комфортнее работалось со сверстниками. К тому же губернаторы, хлебнувшие вольницы перестроечных времен, всегда держали фигу в кармане, пытаясь манипулировать столичным руководством и торпедировать его планы.

В один прекрасный день очередь дошла и до Шарипа Минтимерова, главы соседней с Бабаестаном – Шаймиевской области.

Область эта была во всех отношениях примечательная.

В ней не совсем действовали законы великой страны. А были времена, когда, как и в Бабаестане, законы великой страны в области не действовали вообще.

Эти области, вообще, близнецы-братья и похожи очень многим. Про людей, которых в них жили, обычно в округе говорят, что бабаестанцы – они как шаймиевцы, только дикие. Это сравнение сполна перенеслось и на политику.

Усмирял две области Михал Иваныч одинаково. Приезжали из столицы визири, начинали прижимать всех к ногтю.

В одной области грозный большой Бабай начинал в ответ ругаться, обещал показать всем кузькину мать, про визирей говорил, что они «и тремя курицами не командовали», грозил народным бунтом, кричал, что вверенный ему народ ничего федералам не отдаст.

А в другой – маленький интеллигентный Минтимеров любил повторять:

– У нас тактика мягкого вхождения в состав федерации.

Имел он в виду, что регион, мол, не слишком требователен к федеральному центру и даже где-то скромен, самодостаточен. Но на практике вскрывался второй смысл фразы – что шаймиевцы, как бы это помягче сказать, овладевают всем, что может дать федеральный центр, но без шума, криков и насилия, а так, что дающим, вроде бы, даже все нравится.

Минтимеров всегда был хитрее своих политических оппонентов. Он почти никогда не грубил им в ответ на просьбы и тем более не отвечал прямыми угрозами, однако обволакивал требующего такими многослойными восточными «но» и «однако», что тот уже и сам был не рад, что требовал чего-то.

А еще шаймиевцы были и остаются непревзойденными мастерами схематоза[45]. Они никогда не приезжали в федеральный центр с пустыми руками и никогда не отправляли интересных им гостей обратно в столицу ни с чем. В итоге почти у каждого, кто хоть что-то решал в федеральном центре, в минтимеровской губернии был свой интерес.

Речь вовсе не идет о банальных взятках, хотя, когда надо – успешно решались и подобные вопросы. Шаймиевцы всегда охотно делали бизнес с коммерсантами, связанными пуповинами с заметными представителями власти страны. Минтимеров поощрял любые схемы, ведущие к росту. Формальное соблюдение законов его, как и многих других фигурантов этого повествования, при этом абсолютно не волновало. «Воруйте не с убытков, воруйте с прибылей!» – этот лозунг вполне мог бы красоваться на гербе региона, жаль, не принято на таковых писать столь правдивые тексты.

Директор шведской ИДЕИ до сих пор пребывает в состоянии когнитивного диссонанса от того, что с момента его встречи с областным главой до открытия мегамагазина в областном центре прошли жалкие 8 месяцев. В любой другой стране мира это было бы невозможно.

В «цивилизованной» стране до сих пор шли бы общественные слушания. Где строить, как строить. Сколько нужно парковочных мест, и не навредит ли кому-то такое скопление машин в этой части города.

В стране третьего мира чиновники еще только приступили бы к вымогательству взяток у менеджеров ИДЕИ за выделение земли, а впереди еще было бы проектирование, подведение инфраструктуры, выдача всевозможных разрешений на деятельность и тому подобное.

Здесь же все сработало как часы. Все выделения и отведения случились за считанные недели, разрешения стремительно выписались уже в процессе строительства. Чиновникам во главе с губернатором нужна была новая точка роста. И они ее получили. Инвариативно, не забыв при этом себя и свои семейные и клановые интересы.

Естественно, при всем этом у передовой во всех смыслах области были возможности в чем-то отказывать и федеральной власти, и даже самому Михал Иванычу. Того поначалу смущало это некоторое выпадание области из правового поля страны, но потом он решил, что, если бы у нас все регионы были такими – насколько меньше головной боли было бы лично у него. Экономика области растет как на дрожжах, за власть голосуют чуть ли не сто процентов населения на любых выборах, дисциплина и порядок…